Ветеран войны Анатолий Власенко: «Когда мы форсировали Днепр, вода была красной от крови»

В преддверии Великой Победы ракитянцы всё чаще вспоминают о событиях 1941–1945 годов, о том, как во времена военного лихолетья жилось оставшимся в тылу и тем, кто ушёл на фронт. У каждой семьи найдется история о тех, кто сражался с вероломным врагом, обагряя своей кровью землю Отчизны, и пядь за пядью освобождал мир от фашизма.

В редакцию приносят рассказы об отцах, дедах и прадедах, участниках Великой Отечественной войны, и мы их печатаем для вас, дороге читатели, чтобы все знали, какой была война для земляков, и как складывалась жизнь у тех, кому посчастливилось вернуться живым.

Вся жизнь уложилась в несколько строк

Хотим привести автобиографию инвалида Великой Отечественной войны Анатолия Романовича Власенко. Листы, исписанные мелким почерком, в редакцию принесла дочь ветерана — Людмила Анатольевна Тверитинова. Когда текст был написан, она не знает, её отец ушёл из жизни 21 июля 1987 года.

«Родился я в 1923 году 2 декабря в селе Васильевка. В 1933 году семья переехала на ст. Готня. В 1941 году я закончил 10 классов, после чего военкоматом был определён в Ленинградскую лётную школу. Сказали: «Жди вызова». Но его я не дождался. Началась война, немцы оккупировали нашу местность, мы с матерью и братом Сашей, чем‑то перебиваясь, прожили под немецким сапогом до марта 1943 года, до освобождения района.

Я был сразу же мобилизован в армию и незамедлительно отправлен на фронт. Попал в 232-й стрелковый полк 38-й армии. Полк стоял тогда в Сумской области. В том же году я вступил в комсомол (билет до сих пор хранится у меня). К тому времени завершились бои на Курской дуге (до того времени мы находились под угрозой окружения). И вот наступил день, когда мы перешли в наступление. После ожесточённых боёв мы освобождали города Сумы, Бахмач, Конотоп и подошли к реке Днепр.

Подтянулись остальные рода войск. После отдыха и двухчасовой артподготовки все ринулись форсировать Днепр. Вода в нём стала красной. Мы его форсировали в районе Вышгорода, затем пересекли Киев-Житомирскую шоссейную дорогу.

8 октября под одной из деревушек меж лесками вышли на нас немецкие танки. Началась перестрелка. И вот в один миг на какую‑то долю секунды я увидел впереди себя взрыв снаряда и… мне стало тепло (а на дворе октябрь), наступила слабость. Я сел в окопчик. Очнулся я в полевом госпитале, мне уже удалили левый глаз, и я узнал, что ослеп. 7 ноября 1943 года в санпоезде, который вёз нас в городе Горький, нам сообщили, что столица Украины освобождена нашими войсками.

Как мне, слепому, было тяжело! Казалось, что если бы я смог в час разбирать по одной букве, и то было бы счастье… Мне было всего 20 лет. Через полгода, когда уже срослась перебитая рука, зажили остальные раны, доктор сказал: «Будешь газеты читать». Я от радости чувствовал себя на седьмом небе! И вот настало то время, когда после трёх операций на правом глазу я стал с помощью очков видеть, самостоятельно ходить и даже читать.

Домой я вернулся 10 мая 1944 года. Отдохнул. Дождались мы с матерью возвращения отца, брата. Я начал работать. Специальности не было, одна молодость. Меня избрали секретарём узлового комсомола, кроме того, одновременно работал в школе военруком и музыкантом в детском саду (к этому времени я самостоятельно научился играть на аккордеоне и пианино). Специальности не было, а она нужна. Поэтому в 1948 году без отрыва от производства, скрываясь от родителей, я начал готовиться к сдаче экзаменов, повторять всё то, что вышибли годы и война, и осенью стал студентом Харьковского сельскохозяйственного института, который закончил в 1953 году и был направлен в Медвенскую МТС Курской области в должности главного агронома. В послевоенную разруху земли было много, а техники мало, вот и приходилось делить между колхозами комбайны, трактора и другую технику. Сейчас один колхоз имеет больше машин, чем в те годы МТС. Через четыре года я переехал на малую родину, в недавно образованную Белгородскую область и стал работать агрономом Степнянской МТС. В 1958 году МТС были реорганизованы, а меня назначили сначала главным агрономом района, затем направили управляющим третьим отделением Борисовского совхоза, где я и проработал следующие шесть лет. Там я вступил в ряды КПСС.

В 1964 году я переехал на станцию Готня. Работал агрономом, затем начальником сырьевого отдела сахзавода. В 1977 году перевели в райсельхозтехнику главным агрономом по минеральным удобрениям и ядохимикатам. Через полгода я заболел, мне сделали шестую по счёту операцию на глазу. Потом работал секретарём профкома нефтебазы, завплощадкой вторчермета. Там, узнав, что я инвалид второй группы, которая считается нерабочей, и человек не может являться материально ответственным лицом. Меня освободили от занимаемой должности.

Зрение с каждым годом падает, здоровье тоже. Уйдя из чермета, думал отдыхать. Но однажды, не прошло и месяца, мне, как инвалиду Великой Отвечественной войны по зрению предложили работать надомником от Всероссийского общества слепых. С тех пор я там. За это время мне трижды присваивалось звание «Ударник коммунистического труда». В настоящее время так там и работаю», 

Они были настоящими героями

Когда вчитываешься в эти скупые строки, видится и личная трагедия этого человека, и величие его души. Остаться в 20 лет слабовидящим инвалидом с одним глазом, у которого в результате ранения на правой руке рабочими остались только два пальца (перебитое сухожилие навеки обездвижило остальные) и быть мужественным, трудолюбивым, добрым, внимательным человеком, никогда не жалующимся на свою долю, дано далеко не каждому.

В других строках мы читаем, что его совсем желторотым юнцом забирают на фронт и, совсем ничему не обучив, бросают на передовую. Анатолию Романовичу удалось продержаться целых восемь месяцев, прежде чем молох войны скрутил его и практически перемолол, лишив здоровья и нормального будущего. Но он не ожесточился, не опустил руки, не стал жалеть себя, а просто жил, стремясь всегда быть полезным обществу и внося посильный вклад в восстановление страны из послевоенной разрухи. Даже когда практически полностью ослеп (одного глаза не было с конца 1943 года, на другом проведено шесть операций), он продолжал трудиться и трижды(!) становился ударником труда. Такие люди – настоящие герои! И они жили среди нас.